Случайный рассказ: «Соври, что я нужен тебе»

Я сидел в плетённом кресле на небольшом балкончике, подогреваемом солнцем. Кованное из чугуна ограждение не предполагало остекления. Ветки деревьев, раскачиваемые ветром из стороны в сторону, пользовались тем, что квартира располагалась невысоко, и то и дело пытались забраться в тень балкона. Было около трёх часов дня. После обеда многие разошлись по домам, поэтому лишь изредка снизу, с улицы, доносились звуки шагов и смех прохожих. Был слышен только щебет птиц. Я сидел, облокотившись всем своим весом на спинку кресла, достаточно развязно, нога на ногу. На мне был льняной светлый костюм, голубая рубашка и коричневые, заранее начищенные ботинки. Моя правая рука крутила чашку с горячим кофе, дно которой слегка касалось колена верхней ноги. Балконная дверь была приоткрыта, и тюль из спальни пытался через неё сбежать. На кофейном столике лежала какая-то книжка и пара свежих журналов. Сначала я смотрел куда-то вдаль, наслаждаясь приятным майским солнцем, потом перелистывал страницы периодической литературы, пытаясь зацепиться за что-то взглядом.

Чуть позже я слегка повернул голову, и мой взгляд устремился в комнату сквозь приоткрытую балконную дверь. Мэр стояла в одной ночной чёрной сорочке, тонкие лямки которой скатывались по ее идеально ровной коже. Она стояла около передвижного зеркала в пол, красилась, слегка пританцовывая под музыку, играющую у неё в голове. Мотив был мне неизвестен. Я наблюдал за тем, как она припудривала носик, как кисточкой рисовала себе румянец на щеках и как карандашом подводила глаза. Все ее движения были заученными, но при этом все равно оставались легкими и женственными. Мои глаза скользили по ее телу, то поднимаясь, то опускаясь по изгибам. Мне нравилось подглядывать за ней, в голове то и дело, вспоминая вчерашний вечер. Я ждал, пока она соберётся, когда будет готова выходить, мы не торопились, но я ждал ее уже давно, она же и не думала увеличивать темп. Вечером у нас был забронирован столик в одном из дорогих ресторанов Рима, где, как говорили все в округе, была самая вкусная пицца. Мэр любила все лучшее, все дорогое, все атмосферное, я же просто любил Мэр и делал все, чтобы она была счастлива.

Мы познакомились два года назад через общих друзей, а потом удивительным образом случилось так, что мы оказались в одном круизе. Ее подташнивало от качки, меня — от жизни. Мы проводили вечера втроём: Мэр, я и бутылка хорошего вина. Нам было легко друг с другом. Мы покидали общий зал, где проходил ужин, и шла развлекательная программа для гостей, сбегая наверх, на палубу. Укутывались в пледы, садились на лежаки и долго разговаривали под звездным небом обо всем на свете. Я рассказывал ей про свою работу, она внимательно слушала, а потом говорила, задавала вопросы, смеясь, шутя и улыбаясь самой невероятной в мире улыбкой. Она не была из простых женщин, несмотря на лёгкость и непосредственность в общении, Мэр всегда знала, чего хотела и никогда не согласилась бы на что-то меньшее. Как я вошёл в ее жизнь до сих пор загадка даже для меня.

Ее наивность была очаровательной, искренней, но всегда будто бы выверенной. Как и все, что было в Мэр. Даже когда она отключала голову, никогда не переходила тонких граней. Иногда ведя себя как маленький ребёнок, она могла совершить что-то безбашенное, но это всегда было в ее стиле, заранее одобренное у самой себя действие. Ещё тогда на палубе было ясно, что если мне удастся заполучить ключ от внутреннего мира этой девушки, вряд ли я когда-нибудь там разберусь без ее объяснений. Более того, даже держа ключ в своих руках, я едва ли мог рассчитывать на разрешение им воспользоваться. Она не была доступной и уж тем более легкодоступной, все наши взаимоотношения развивались так, как было удобно и комфортно ей. Мэр прекрасно справлялась со всем сама, но мастерски делала вид, что веду в нашем танце я. Мы были вместе уже два года и пережили много всего, однако каждый день был как первый, хотя многие ее действия были для меня предсказуемыми. Мы были вместе, но всегда были немного врозь.

Наши вечера на палубе положили начало удивительной истории, однако в один из вечеров, когда я стоял около двери ее купе, и она закрыла ее прямо перед моим носом, бросив мне лишь: «До завтра! Спасибо!», я сомневался во всем.

Пока я гулял по закоулкам собственной памяти, Мэр сняла сорочку и одела нижнее кружевное белье. Она все ещё стояла перед зеркалом, крутясь и разглядывая себя в разных ракурсах. Я все ещё незаметно подглядывал за ней, и не мог понять, что та пыталась с каким-то недовольством увидеть в зеркале. Мне иногда так хотелось, чтобы у неё была возможность посмотреть на себя моими глазами, ведь я видел в ней только свой идеал, в котором сочеталась и женственность, и сила, и наивность, и хорошее чувство юмора и много чего ещё. Эта девушка не сомневалась в собственной привлекательности, но ей была свойственна строгость во всем, включая саму себя, и этим я восхищался, у неё не было двойных стандартов.

Вдруг она повернулась и поймала мой пристальный взгляд. Мэр слегка покраснела и застеснялась, я негромко засмеялся, ведь стесняться было забавно с учетом нашей близости. Она улыбнулась и подошла к балконному проему, произнеся короткое: «Буквально пять минут и я готова», она повернулась на мысках и пошла в сторону шкафа. Завороженно разглядывая каждый сантиметр ее тела, я думал о том, что мне не нужны рестораны и роскошь, к которой я уже тоже привык, мне просто нужна она, ведь в памяти всплыли моменты вчерашнего вечера. Мы бежали под дождем от самого Ватикана до нашей гостиницы. Все ее тонкое платье промокло и прилипло к телу, причёска упала, сначала мы пытались укрыться, а потом просто смеялись, баловались, танцевали и долго целовались под дождем. Это было слишком идеально и романтично, чтобы быть правдой, но это была реальность.

Она сняла с вешалки два платья, повернувшись ко мне, поочередно приложила их к телу, безмолвно спрашивая моего совета. Я кивнул и вдруг осознал, что это путешествие все изменило. Мэр все ещё держала дистанцию, даже спустя два года, но сейчас я был двигателем, я вёл машину. Она всегда давала мне это ощущение, но сейчас я им действительно был. Теперь за мной были все решения, но при этом я всегда помнил, что она могла уйти тысячи раз, после сотни неудачных фраз, но она оставалась. Зависела ли она от меня? Нет. Любила ли она меня? Я ее больше. Справилась ли бы она без меня? Абсолютно. Принадлежала ли она мне? Ее никогда нельзя было удержать, потому что она принадлежала только себе, создавая иллюзию, что ты ей необходим. Однако каждый раз я благодарил весь свет, что когда я просыпаюсь по утрам, то на соседней подушке я вижу ее. Если бы не она, я бы сдался ещё в самом начале…